Антон Володин работает в подразделении библиотеки имени Маяковского — центре «Охта» — с 2017 года. За это время он успел провести в Петербурге десятки мероприятий, запустить с друзьями ютьюб-канал «Небибка» и встретить удивительных читателей: от посетителей, злоупотребляющих спиртным, до девушки, взявшей книги для передачки мужу.
Ева Реген поговорила с Антоном, а Ира Копланова сделала его портреты. Главный библиотекарь рассказывает, почему не боится быть собой и отказался от образа «храмовника культуры».
Ева Реген поговорила с Антоном, а Ира Копланова сделала его портреты. Главный библиотекарь рассказывает, почему не боится быть собой и отказался от образа «храмовника культуры».
Антон в подразделении библиотеки имени Маяковского в «Севкабель Порту». Фото: Ира Копланова
— Что привело тебя в библиотеку?
— Голод и нищета. В 2015 году я ушел из книжного магазина «Мы», рассылал резюме. Мне сразу ответили из библиотеки Гоголя. Там оказался абсолютно девичий коллектив — им, видимо, нужен был чувак, который лампочки бы закручивал и технику таскал. Там я занимался мероприятиями и компьютерным залом. В итоге ушел из-за пятидневки — понял, что это не мое. Опять оказался в финансовом неблагополучии, и меня позвали в Маяковку. А там и график свободный, и зарплата хорошая.
Моими обязанностями стали запись читателей, книговыдача, присмотр за фондом, проведение мероприятий о литературе с разными спикерами. В пандемию я взялся за запрещенную соцсеть (@meow_culture — прим. ред), тикток. У нас были весомые козыри: библиотечная кошка Фрося и готовые кринжевать коллеги. А главное, мы не боялись показаться не такими серьезными храмовниками культуры. Во время конференции одна тетенька написала в комментариях к трансляции: «Только и умеют, что кошку свою снимать!»
Ролики стали приносить миллионы просмотров. Несколько раз приезжало телевидение, приглашало в прямые эфиры. Журналисты задавали одни и те же вопросы, а мы повторяли одни и те же ответы: «Да, кошка Фрося живет тут постоянно», «Нет, мы записываем тиктоки по собственной инициативе, а не по указке», «Да, в библиотеку еще ходят люди!».
Все разговоры чаще всего сводились к возвышенным смыслам и призванию библиотекаря — либо к заработной плате. Как будто журналисты стараются подтолкнуть тебя к нарративу: вот вы такие молодые, озорные, веселые, находчивые — а зарплата-то у вас нищенская.
— Я помню, что у тебя хорошая зарплата.
— Она когда-то была хорошая. С нынешними ценами… Я, думаешь, почему от кофе отказался? 85 тысяч в год экономия, между прочим.
Мало кто из журналистов спрашивает про личные интересы, например. Я недавно занялся ювелиркой (Антон запустил бренд Poroda в запрещенной соцсети: @porodajewelry — прим. ред.). Во-первых, это приятный бонус к зарплате, я уже начал выходить в плюс. Во-вторых, это совершенно новая для меня сфера деятельности. Даже интереснее поэзии: ты сделал кольцо, выставил в соцсетях, сразу получаешь одобрение и деньги. Мечта для поэта — не ждать, когда помрешь. А опыт с соцсетями помог мне в производстве рекламы.
Так или иначе, микроизвестность в библиотечной сфере дала толчок для некоторых связей и проектов. Например, мы подружились с ребятами из Piterville (объединение молодых актеров, выпускающих ролики о культуре и литературе — прим. ред.), записывали с ними видео. Благодаря соцсетям к нам как минимум по 7–12 человек в неделю приходили, говорили: мы видели такой-то ролик, вашу кошечку Фросю.
Тогда другие библиотеки тоже начали что-то делать. До этого мало кто таким занимался — и в большинстве своем даже молодые библиотекари боялись косых взглядов старших коллег.
— Расскажи про ваш ютьюб-канал «Небибка», который делаешь вместе с друзьями из библиотеки.
— «Небибка» существует отдельно от «Охты». Нам не нравится привычный формат ведения библиотечных каналов: безликие ролики и пятичасовые записи конференций для отчетности перед начальством.
Записываю и монтирую ролики я, Иван Чернышов предлагает темы и рассказывает целые лекции о литературе, музыке и поп-звездах 90-х, Александр Ширяев привносит куражный элемент абсурда и своеобразных причуд.
Миссия у нас одна: показать, что мы не сумасшедшие, хоть и работаем в библиотеке. Но мы благосклонны к кринжу.
На первом месте должны быть любовь, музыка и хорошая литература, а не видосы ради статистики, чтобы пыль в глаза директорам пустить.
— «Небибка» существует отдельно от «Охты». Нам не нравится привычный формат ведения библиотечных каналов: безликие ролики и пятичасовые записи конференций для отчетности перед начальством.
Записываю и монтирую ролики я, Иван Чернышов предлагает темы и рассказывает целые лекции о литературе, музыке и поп-звездах 90-х, Александр Ширяев привносит куражный элемент абсурда и своеобразных причуд.
Миссия у нас одна: показать, что мы не сумасшедшие, хоть и работаем в библиотеке. Но мы благосклонны к кринжу.
На первом месте должны быть любовь, музыка и хорошая литература, а не видосы ради статистики, чтобы пыль в глаза директорам пустить.
Как-то раз «Фальтер» сходил в гости к «Небибке». Поговорили о памяти, автофикшне и встрече с НЛО
— Недавно видела мем про девушку, которая устраивается работать в библиотеку и превращается в женщину в шали. Такие мемы недостаточно изящны на твой вкус?
— Проблема всех этих библиотечных мемов в том, что в них не докручиваются постоянно эти приколы. Надо было докрутить до того, что она сходит с ума, увлекается масонскими символами, носит кандибобер на голове.
Я вообще очень не люблю эти стереотипы про высокомерных бабушек в шалях. Да, есть такие работники культуры, которые еще при Брежневе начали работать и свято верят в свою профессию. Это плюс — потому что многие живут в регионах и за сущие копейки работают ради книжной идеологии. 100 человек в селе — и вот эта тетенька поддерживает там культуру.
— Как устроены твои отношения с читателями библиотеки?
— Читатели вообще лучше всего характеризуют библиотеку. Лучше, чем дизайнерский лоск, бюджеты и самонахваливающиеся библиотекари, выдвигающиеся на соискание грантов.
Однажды после череды митингов пришла девушка и собрала большую стопку книг современных авторов. Говорит: мужу несу передачку, я знала, что у вас хорошая литература. Меня поразило, что люди даже в таких случаях обращаются в библиотеку.
Есть читатели, которые к нам по пять-семь лет ходят, у них уже дети выросли на наших книгах и в школу пошли. Это вообще кайф.
— Кто ваши постоянники?
— Ну всякие колдыри, например. Мне нравится их питерская вежливость, то, как они рассыпаются перед тобой в комплиментах в стиле XIX века. Приятно. Это люди с богемным — в истинном смысле этого слова — образом жизни.
Для таких библиотека — теплое бесплатное место. Мы еще и с 10 до 22 часов работаем. Тут сам бог велел засидеться допоздна с бутылочкой чего-нибудь горячительного под боком.
У нас был такой случай, когда выпивший чувак пытался проявить физическую агрессию. Вызвали гвардию, он сбежал — но вернулся за читательским билетом. Не понял, что это гвардия, начал материть. Они его под белы рученьки — и на 15 суток.
Кстати, всегда очень смешно читать отзывы на библиотеки в интернете. Просто хохма. Пишут, что мы христопродавцы, гробовщики русской литературы. Я смотрю иногда на аватарки этих людей. Какая-то благообразная тетенька среди цветов огородных пишет: сжечь все книги, расстрелять всех предателей, библиотеку закрыть, библиотекарей — на Соловки.
— Что в вашей работе может спровоцировать такую реакцию?
— Абсолютно всё. Для многих библиотека — сама по себе триггер. Оказывается, есть такие люди, которые ходят по улицам и доносят в администрацию, что внешний свет не горит. Забыл, допустим, охранник включить внешний свет в 18 часов, включит через 5 минут... За что типа налоги уходят? Чтобы свет горел.
Но есть одинокие странники, скажем так. Их ведет удача. Они ищут предательство родины на книжных полках и в языке: «лекторий», «коворкинг». Пофиг, что и слово «библиотека» не русское, и «Санкт-Петербург». Но аргументы — это просто новый триггер для таких людей. Большинство из них — очень одинокие, к сожалению, со специфической формой мышления. Может, справки нет, но видят мир несколько в другом свете.
За столько лет, мне кажется, я уже свой дзэн давно словил, мне очень легко их на полпути срезать. У некоторых коллег не получается. Я им на ушко шепчу: лучше сходи на кухню кофе попей. Людей, пришедших поскандалить, обезоруживает спокойствие — они видят, что их вампиризм не срабатывает. Ты не реагируешь — просто повторяешь правила посещения и предлагаешь вежливые варианты исхода конфликта.
Помню, бабушка однажды пришла — я еще в библиотеке Гоголя работал. Стала спрашивать про цензуру, про то, что у нас разрешено, а что запрещено. Я начал настраиваться на долгий разговор. И тут она достает из папки ветхие документы — дело ее репрессированного отца, его расстреляли. Попросила перепечатать. Видимо, страх у нее настолько большой до сих пор, что она боялась в госучреждение прийти: «Вас не накажут? А через компьютер никто не выследит?»
Что касается книг «иноагентов», интереса к ним только больше возникло. Эффект Барбры Стрейзанд как он есть.
— Как вы действуете, когда какой-то автор становится крамольным?
— Одного автора сначала рекомендовали убрать. Потом сказали вернуть на полки. Потом решили поставить пометку 18+. Потом опять убрали, решили выдавать по запросу. Во многом всё зависит от конкретной библиотечной системы.
Недавно читал комментарий в одном паблике: женщина-библиотекарь рассказала, как в советское время сжигала книги Солженицына. Судя по конкретным деталям, она действительно из сферы, не выдумывает.
— Что помогает не выгореть?
— Я тут пересматривал последние серии «Игры престолов». Там персонаж Бран помнил всю историю людей, был символом этой памяти. Я думаю, что библиотекарь — агент памяти. Он способствует тому, чтобы информация хранилась и передавалась.
Приятно, когда читатели говорят, что не разочаровались в нас. Их поддержка очень сильно подбадривает среди запретов, когда нет официального указа, но тебе намекают: не надо высказываться и шуметь.
Такие моменты — то, что я буду вспоминать. Я буду вспоминать не о бюрократии или об ограничениях, а именно об этом.
«Фальтер» публикует тексты о важном, литературе и свободе. Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить.
Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤