Сегодня — космическое путешествие милой пожилой пары с андроидом Сашенькой. На круизном лайнере «Парус» они направляются к системе звезды Феридан. Там, на планете Зевс, растет Огненный цветок. Герои очень хотят его увидеть.
Читайте про их необычный быт, любовь и маленькие радости в рассказе «Замыкание» Александры Горячко.
Александра живет в Минске. Работает сценаристом и нарративным дизайнером в игровой студии Playstrom. Победитель премии «Новая фантастика» 2020 года. Публиковалась в сборниках «Смешарики» и «(Не)чистый Минск». Ведет телеграм-канал «Саша Горячко | Бродячие рассказы».
Читайте про их необычный быт, любовь и маленькие радости в рассказе «Замыкание» Александры Горячко.
Александра живет в Минске. Работает сценаристом и нарративным дизайнером в игровой студии Playstrom. Победитель премии «Новая фантастика» 2020 года. Публиковалась в сборниках «Смешарики» и «(Не)чистый Минск». Ведет телеграм-канал «Саша Горячко | Бродячие рассказы».
— Очень часто истории о «человечности» искусственного интеллекта играют на противопоставлении и сопротивлении даже. Может ли робот быть человеком, что делает людей людьми и в чем смысл нашего смертного существования. Те вопросы, которые я намеренно проигнорировала в «Замыкании».
Мне хотелось рассказать просто добрую, просто светлую и просто грустную историю. С любовью к «Легендам о звездных капитанах» Генриха Альтова. И просто — с любовью.
Замыкание
— Саня, бликуешь!
Саня, а по номенклатуре андроид третьего поколения класса АLX-361, осмотрел себя. Бликовало плечо, точнее, одна из граней металлической обшивки ближе к локтю. Саня скорректировал свое положение, развернул корпус на двадцать семь градусов и подвинул влево на семнадцать.
Пал Сергеич и Марья Яковлевна, примостившиеся на диванчиках крытой палубы бара, довольно захихикали. Их очень забавляло, как он замирает, чуть склонив стальную голову, и сосредоточенно определяет угол наклона луча.
Космический круизный лайнер «Парус» вторую неделю обходил Проксиму Кита. С палубы бара звезда была видна не целиком, оттесняемая поясом астероидов. И согласно расчетам Сани, до следующего «Бликуешь!» оставалось тридцать три минуты и двадцать две секунды. В самый раз. А то привыкнут. Какое будет пенсионерам развлечение?
— Не обижайся, внучок, — Марья Яковлена похлопала по диванчику рядом с собой, и Саня подсел за их столик. — Мы же любя!
— Ну ба! — старательно подражая человеческой интонации, протянул Саня. Он не всегда знал, как отреагировать, чтобы порадовать пенсионеров. Но в этот раз попал в точку.
Своими шутками-прибаутками, историями о бурной молодости и по-человечески особенным взглядом на мир — образным — они и андроида делали таким же особенным, таким же… человеческим.
Десятилетний тур по местам славы Звездных капитанов подходил к концу. Позади остались солнце, которое когда-то пролетели насквозь Икар и Дедал, и туманность нейтронной звезды Аретина, похоронившей команду «Изумруда».
Сорок восемь часов назад «Парус» лег на путь капитана Прометея, к системе звезды Феридан. Там, на планете Зевс, все желающие смогут сделать фото с Огненным цветком, и «Парус» вернется в звездную колонию Андромеда.
На борту лайнера отдыхали в основном старики. Среди них — чета неугомонных Ласточкиных, которые хоть и соответствовали местному контингенту по возрасту, но в плане энергии фору давали даже молодым стюардам.
Сегодня их не было весь день, и вот сейчас за ужином пожилая пара принялась наперебой рассказывать андроиду, чем они занимались. Марья Яковлевна только что вернулась с аквайоги: седые волосы облепляли голову мокрыми сосульками, делая старушку немного похожей на гуманоида. Другие отдыхающие ее бы застыдили за такой несобранный вид к ужину, но во взгляде Пал Сергеича было столько любви, что не оставалось сомнений: перед ним сидит самая прекрасная женщина в мире.
Саня наблюдал за старичками с удовольствием. С удовольствием! Он не был уверен, что это заложено в его программу.
***
Марья Яковлевна была старушкой интеллигентной: по вечерам она вязала крючком и слушала Вагнера, оперу «Тангейзер», которую горячо любила еще с юности, и была уверена, что также горячо полюбить ее должны и другие. Поэтому слушала на повторе и на всю громкость, какую только позволяли динамики каюты. Так что вскоре из ее блока отселились все соседи.
А подселился механик Пал Сергеич, которого не смущал Вагнер и раскатившиеся по всей каюте клубки ниток — и который нашел в Марье Яковлевне, или как он сам ее называл, «моей Венере», последнюю любовь. Пенсионеры оказались друг другу под стать, оба озорные и хулиганистые. Похожие даже внешне. И улыбались одинаково. Глаза, старчески-блеклые, у обоих горели. Свадьбу сыграли на второй год, чего в истории космического круизного лайнера «Парус» еще не бывало.
В первую брачную ночь чета Ласточкиных пробралась в подсобку «помиловаться», как они сами потом оправдывались, и нашла устаревшую модель андроида-собеседника. Казалось бы, такая мелочь — ну забыли списать до отлета! «Забыли!» — так потом уже командование оправдывалось за неисполнение устава, а андроида оставили у Ласточкиных исполнять прямую функцию — быть собеседником.
Вот для стариков нашлась отрада! Уже к концу недели андроида нарекли Сашенькой и принялись воспитывать.
На ночь они читали ему «Легенды о Звездных капитанах». Вместе ходили по вечерам на смотровую палубу и отмечали каждый день, оставшийся до Зевса. Ласточкины считали, что Огненный цветок капитана Прометея — отличный символ их любви.
***
Саня хоть и был устаревшей моделью, но собеседником стал отличным. Он просчитал все реакции Ласточкиных и составил алгоритм ответов и интонаций. А когда алгоритм не работал, он — ну надо же — импровизировал.
Несмотря на все шуточки и подколки, старики своего «внука» любили. Задумывались ли они, что его ответная любовь и не любовь вовсе?
Кто знает, может, Саня был для них воплощением той самой — Альтовской — космической романтики. А может — восполнением чего-то, чего им не хватило в прошлой жизни.
— Мука, вода и немного подсолнечного масла, — морщинистое, словно в каньонах лицо Пал Сергеича было сосредоточено. — Мешай-мешай! Теперь пальцы послюнявь, катышек сделай и на крючок! — наставлял он, совершенно не беспокоясь, что у Сани нет слюнных желез.
Они часто рыбачили вдвоем на реке, вставали на рассвете (хотя в секции визуализации рассвет можно было заказать когда угодно), прикармливали карася, били назойливых комаров. Саня тоже бил — соответствовал.
— Крючок в петельку и потянуть, — по вечерам учила Марья Яковлевна. — На Зевсе, говорят, холодно, пончо тебе свяжем шерстяное, будешь как чукча!..
***
В цветастом вязаном пончо у двух простых, по старинке сбитых деревянных гробов Саня смотрелся вызывающе.
Во всем были Ласточкины похожи и, не желая нарушать этого подобия, умереть умудрились также в один день. А точнее — за один день до того, как в панорамном иллюминаторе крытой палубы стал бликовать Зевс.
Вместо прощальной речи андроид прочитал им, как когда-то они ему, «Легенду о Звездных капитанах». Последнюю, об Огненном цветке.
Вот я — гляди! Я создаю людей,
Чтобы они, как я, умели
Страдать, и плакать,
И радоваться, наслаждаясь жизнью¹.
На крышки легли два венка из цветов женьшеня, хотя и считается, что он перед Огненным цветком — как стекло перед алмазом.
***
После небесных похорон Саню не видели три дня. Нашли случайно. В визуальной секции. Удочка лежала рядом. Штатный техник так и не смог понять, что стало причиной отключения андроида. Починить не смог.
— «Сердце» не выдержало, — разводил он руками. — Перегорел.
Саня, а по номенклатуре андроид третьего поколения класса АLX-361, осмотрел себя. Бликовало плечо, точнее, одна из граней металлической обшивки ближе к локтю. Саня скорректировал свое положение, развернул корпус на двадцать семь градусов и подвинул влево на семнадцать.
Пал Сергеич и Марья Яковлевна, примостившиеся на диванчиках крытой палубы бара, довольно захихикали. Их очень забавляло, как он замирает, чуть склонив стальную голову, и сосредоточенно определяет угол наклона луча.
Космический круизный лайнер «Парус» вторую неделю обходил Проксиму Кита. С палубы бара звезда была видна не целиком, оттесняемая поясом астероидов. И согласно расчетам Сани, до следующего «Бликуешь!» оставалось тридцать три минуты и двадцать две секунды. В самый раз. А то привыкнут. Какое будет пенсионерам развлечение?
— Не обижайся, внучок, — Марья Яковлена похлопала по диванчику рядом с собой, и Саня подсел за их столик. — Мы же любя!
— Ну ба! — старательно подражая человеческой интонации, протянул Саня. Он не всегда знал, как отреагировать, чтобы порадовать пенсионеров. Но в этот раз попал в точку.
Своими шутками-прибаутками, историями о бурной молодости и по-человечески особенным взглядом на мир — образным — они и андроида делали таким же особенным, таким же… человеческим.
Десятилетний тур по местам славы Звездных капитанов подходил к концу. Позади остались солнце, которое когда-то пролетели насквозь Икар и Дедал, и туманность нейтронной звезды Аретина, похоронившей команду «Изумруда».
Сорок восемь часов назад «Парус» лег на путь капитана Прометея, к системе звезды Феридан. Там, на планете Зевс, все желающие смогут сделать фото с Огненным цветком, и «Парус» вернется в звездную колонию Андромеда.
На борту лайнера отдыхали в основном старики. Среди них — чета неугомонных Ласточкиных, которые хоть и соответствовали местному контингенту по возрасту, но в плане энергии фору давали даже молодым стюардам.
Сегодня их не было весь день, и вот сейчас за ужином пожилая пара принялась наперебой рассказывать андроиду, чем они занимались. Марья Яковлевна только что вернулась с аквайоги: седые волосы облепляли голову мокрыми сосульками, делая старушку немного похожей на гуманоида. Другие отдыхающие ее бы застыдили за такой несобранный вид к ужину, но во взгляде Пал Сергеича было столько любви, что не оставалось сомнений: перед ним сидит самая прекрасная женщина в мире.
Саня наблюдал за старичками с удовольствием. С удовольствием! Он не был уверен, что это заложено в его программу.
***
Марья Яковлевна была старушкой интеллигентной: по вечерам она вязала крючком и слушала Вагнера, оперу «Тангейзер», которую горячо любила еще с юности, и была уверена, что также горячо полюбить ее должны и другие. Поэтому слушала на повторе и на всю громкость, какую только позволяли динамики каюты. Так что вскоре из ее блока отселились все соседи.
А подселился механик Пал Сергеич, которого не смущал Вагнер и раскатившиеся по всей каюте клубки ниток — и который нашел в Марье Яковлевне, или как он сам ее называл, «моей Венере», последнюю любовь. Пенсионеры оказались друг другу под стать, оба озорные и хулиганистые. Похожие даже внешне. И улыбались одинаково. Глаза, старчески-блеклые, у обоих горели. Свадьбу сыграли на второй год, чего в истории космического круизного лайнера «Парус» еще не бывало.
В первую брачную ночь чета Ласточкиных пробралась в подсобку «помиловаться», как они сами потом оправдывались, и нашла устаревшую модель андроида-собеседника. Казалось бы, такая мелочь — ну забыли списать до отлета! «Забыли!» — так потом уже командование оправдывалось за неисполнение устава, а андроида оставили у Ласточкиных исполнять прямую функцию — быть собеседником.
Вот для стариков нашлась отрада! Уже к концу недели андроида нарекли Сашенькой и принялись воспитывать.
На ночь они читали ему «Легенды о Звездных капитанах». Вместе ходили по вечерам на смотровую палубу и отмечали каждый день, оставшийся до Зевса. Ласточкины считали, что Огненный цветок капитана Прометея — отличный символ их любви.
***
Саня хоть и был устаревшей моделью, но собеседником стал отличным. Он просчитал все реакции Ласточкиных и составил алгоритм ответов и интонаций. А когда алгоритм не работал, он — ну надо же — импровизировал.
Несмотря на все шуточки и подколки, старики своего «внука» любили. Задумывались ли они, что его ответная любовь и не любовь вовсе?
Кто знает, может, Саня был для них воплощением той самой — Альтовской — космической романтики. А может — восполнением чего-то, чего им не хватило в прошлой жизни.
— Мука, вода и немного подсолнечного масла, — морщинистое, словно в каньонах лицо Пал Сергеича было сосредоточено. — Мешай-мешай! Теперь пальцы послюнявь, катышек сделай и на крючок! — наставлял он, совершенно не беспокоясь, что у Сани нет слюнных желез.
Они часто рыбачили вдвоем на реке, вставали на рассвете (хотя в секции визуализации рассвет можно было заказать когда угодно), прикармливали карася, били назойливых комаров. Саня тоже бил — соответствовал.
— Крючок в петельку и потянуть, — по вечерам учила Марья Яковлевна. — На Зевсе, говорят, холодно, пончо тебе свяжем шерстяное, будешь как чукча!..
***
В цветастом вязаном пончо у двух простых, по старинке сбитых деревянных гробов Саня смотрелся вызывающе.
Во всем были Ласточкины похожи и, не желая нарушать этого подобия, умереть умудрились также в один день. А точнее — за один день до того, как в панорамном иллюминаторе крытой палубы стал бликовать Зевс.
Вместо прощальной речи андроид прочитал им, как когда-то они ему, «Легенду о Звездных капитанах». Последнюю, об Огненном цветке.
Вот я — гляди! Я создаю людей,
Чтобы они, как я, умели
Страдать, и плакать,
И радоваться, наслаждаясь жизнью¹.
На крышки легли два венка из цветов женьшеня, хотя и считается, что он перед Огненным цветком — как стекло перед алмазом.
***
После небесных похорон Саню не видели три дня. Нашли случайно. В визуальной секции. Удочка лежала рядом. Штатный техник так и не смог понять, что стало причиной отключения андроида. Починить не смог.
— «Сердце» не выдержало, — разводил он руками. — Перегорел.
¹ Здесь и в рассказе «Огненный цветок» Генриха Альтова цитируется стихотворение Гете «Прометей». Перевод В. Левика.
Литературный редактор: Анжела Орлова
Автор обложки: Ира Копланова
«Фальтер» публикует тексты о важном. Подписывайтесь на телеграм-канал, чтобы не пропустить.
Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤