Бывает, сложные отношения матери и дочери оборачиваются большим, чем неприятная беседа на кухне. В рассказе Тани Климовой «Принцесса Нури» речь идет о конфликте ценностей и исторических эпох.
Но так ли мы чужды друг другу в подобных ситуациях?
Возможно, за этим таятся стыд, уязвимость и усталость.
Таня — писательница и исследовательница литературы русской эмиграции. Автор романа «Письма к отцу», вышедшего в издательстве «Альпина. Проза». Ведет телеграм-канал «Все уже сказано».
Но так ли мы чужды друг другу в подобных ситуациях?
Возможно, за этим таятся стыд, уязвимость и усталость.
Таня — писательница и исследовательница литературы русской эмиграции. Автор романа «Письма к отцу», вышедшего в издательстве «Альпина. Проза». Ведет телеграм-канал «Все уже сказано».
— Чехов называл равнодушие преждевременной смертью. Он, вероятно, прав, но я бы хотела, чтобы этот рассказ был написан из равнодушия, хотела бы посмотреть на него — отрешенно и даже немного цинично — как Арина смотрит на свою мать. Но чем больше я думаю об этом тексте, тем сильнее мне их жаль — и мать, и дочь. Таких уязвимых, играющих чужие роли, неспособных к доверительному разговору, который — однажды — пусть — состоится, до того, как одна из них умрет — умрет по-настоящему, не «преждевременно».
Принцесса Нури
Анна Юрьевна дрожащими руками развязывает пакет из «Пятерочки». Пакет шуршит и раздражает ее дочь, Арину, которая сидит рядом и оглядывает мать: морщинистые, трясущиеся руки, невинное выражение лица. «Притворяется», — так кажется Арине. Она ненавидит, когда прибедняются, когда нарочно трясут руками и пакетами, чтобы вызвать жалость.
Анна Юрьевна достает из пакета печенье «Юбилейное» и чай «Принцесса Нури».
— Ариш, поставить чайник? Я заварю, хочешь? — Голос Анны Юрьевны звучит виновато, кажется прозрачным. Арине на секунду становится жаль маму.
— Я такое не пью. Ты же не старая, зачем ты покупаешь этот бабкин набор: «Юбилейное» и «Принцессу Нури»?
— На что хватило пенсии, то и купила. Доченька, мне на эти двенадцать тысяч еще целый месяц жить, у меня расписано все, — Анна Юрьевна пытается надеть трясущейся рукой очки на резинке. Она открывает тетрадь с черной матовой обложкой, чудесным образом сохранившуюся с советских времен. В тетради, разлинованной вручную, — список трат на месяц, на апрель, который уже наступил.
— Мам, умоляю, не прибедняйся. Деньги любят смелых — научись зарабатывать. Я видела много предприимчивых пенсионеров, они не считают каждую копейку, а ищут возможности. Я дать не смогу — мне еще на ремонт нужно, да и в Европу мы собираемся: путешествия сейчас дорогие…
— Конечно, дочь, езжайте с Богом, пусть хранит вас.
Арина думает, что мать обманывает ее: невозможно любить такую гадкую дочь. Дочь, что хорошо зарабатывает в столице, но не собирается никому помогать, что не выложит портрет живой мамы в сторис на женский день или день матери.
Мать терпит ее, Арину, потому что она, Арина, тоже терпит: когда проходит мимо спальни матери и слышит ее ухающий храп, когда слышит шарканье тапок и шуршание пакетов, бесконечных пакетов с пакетами, которые висят по всему дому. Арина хочет чего-нибудь выпить, но здесь, в этой квартире, только «Принцесса Нури».
— Можешь сделать мне чай, если хочешь, — бросает Арина. Анна Юрьевна разрывает прозрачную обертку, открывает пачку, достает из серванта заварочный чайник и маленькую ложку. Наливает кипяток в чайник, вода переполняет прозрачную посудину, выплескивается на выцветшую клеенку. Анна Юрьевна тянется за тряпкой, задевает рукой чашку, чашка соскальзывает, разбивается. Анна Юрьевна под громкий вздох дочери идет за веником с совком и вспоминает отцовское «Ничего страшного, с кем не бывает».
Семидесятые. Предновогодье. Ане шестнадцать, она живет в деревне с родителями, братом и сестрой. Они маленькие, не умеют читать и мечтают о конфетах и игрушках, а она — о Ленинграде, который в книжках почему-то называется Петербургом. Аня не думает, что когда-нибудь там окажется: в семье нет лишних денег. Каждый день за ужином она рассказывает отцу о Пушкине, который погиб на дуэли на Черной речке, — это там, в Петербурге. Аня восхищается Эрмитажем — это тоже там, в городе Петра и Ленина. Папа слушает Аню очень внимательно и смотрит на нее с любовью.
За несколько недель до Нового года Аня читает папе стихи о Петербурге из сборника, который взяла в школьной библиотеке. Стихи были, как сейчас понимает Анна Юрьевна, плохими, наивными, но та Аня жила предвкушением, она ждала несбыточного Петербурга-Ленинграда, как некоторые ждут весны.
— Аня, танцуй! Нет, не письмо — мы едем в Ленинград! — звонко говорит папа и рассказывает, как они будут добираться до города ее мечты из деревни. Сначала на машине соседа, потом на автобусе, а после — на поезде. Аня не верит: она никогда не ездила в поездах. Первое, о чем думает, — откидной столик: как положит на него тетрадь со стихами, уткнется в книгу и даже не поспит до приезда. Как же спать, если впереди он, Петербург? «Что за станция такая — Дибуны или Ямская?» А с платформы говорят: «Это город Ленинград»¹.
Брат, сестра и мама не едут — только Аня и папа. Поезд скорый, хороший, говорит папа. Билет стоит одиннадцать рублей, продолжает он, Аня не знает, много это или мало, но если брат, сестра и мама не едут, то, кажется, для их семьи — дороговато. Аня не думает о деньгах, она кружит по комнате в белом платье и думает о мечте — это то, что за деньги не купишь. Да и зачем думать о деньгах, нужно думать о душе, — знает Аня. Только смелым покоряются моря², бороться и искать, найти и не сдаваться³.
Ленинград очень понравился Ане: она водила папу по разным музеям и рассказывала, что вычитала в книгах. Он тратился на экскурсоводов — Аня завороженно вслушивалась в хорошо поставленную речь, она не знала, что можно так красиво говорить.
Они остановились у дальних родственников. Аня и папа привезли гостинцы — свои, домашние, из деревни: сыр, молоко, творог, яйца и закрутки. Аня нравилась дальним родственникам, они говорили, что она приятная, воспитанная и умная девочка. Папа гордился дочерью и не жалел, что продал мотоцикл, чтоб исполнить ее мечту.
— Спасибо, — говорит Арина примиряюще, наблюдая за матерью, застывшей над сахарницей. — Мне без сахара, не надо класть, мам.
— Конечно, извини. Задумалась. А что не так с этой «Принцессой Нури»?
Арина разглядывает пачку. Вчитывается.
— Производится этот чай в Ленинградской области в поселке имени Свердлова. Смешно: все такое советское! Область почему-то до сих пор Ленинградская, хотя город давно называется Питер, да и кто такой этот Свердлов? Запах советского похож на запах бедности — ты так не считаешь, мама?
Анна Юрьевна так не считала.
Анна Юрьевна достает из пакета печенье «Юбилейное» и чай «Принцесса Нури».
— Ариш, поставить чайник? Я заварю, хочешь? — Голос Анны Юрьевны звучит виновато, кажется прозрачным. Арине на секунду становится жаль маму.
— Я такое не пью. Ты же не старая, зачем ты покупаешь этот бабкин набор: «Юбилейное» и «Принцессу Нури»?
— На что хватило пенсии, то и купила. Доченька, мне на эти двенадцать тысяч еще целый месяц жить, у меня расписано все, — Анна Юрьевна пытается надеть трясущейся рукой очки на резинке. Она открывает тетрадь с черной матовой обложкой, чудесным образом сохранившуюся с советских времен. В тетради, разлинованной вручную, — список трат на месяц, на апрель, который уже наступил.
— Мам, умоляю, не прибедняйся. Деньги любят смелых — научись зарабатывать. Я видела много предприимчивых пенсионеров, они не считают каждую копейку, а ищут возможности. Я дать не смогу — мне еще на ремонт нужно, да и в Европу мы собираемся: путешествия сейчас дорогие…
— Конечно, дочь, езжайте с Богом, пусть хранит вас.
Арина думает, что мать обманывает ее: невозможно любить такую гадкую дочь. Дочь, что хорошо зарабатывает в столице, но не собирается никому помогать, что не выложит портрет живой мамы в сторис на женский день или день матери.
Мать терпит ее, Арину, потому что она, Арина, тоже терпит: когда проходит мимо спальни матери и слышит ее ухающий храп, когда слышит шарканье тапок и шуршание пакетов, бесконечных пакетов с пакетами, которые висят по всему дому. Арина хочет чего-нибудь выпить, но здесь, в этой квартире, только «Принцесса Нури».
— Можешь сделать мне чай, если хочешь, — бросает Арина. Анна Юрьевна разрывает прозрачную обертку, открывает пачку, достает из серванта заварочный чайник и маленькую ложку. Наливает кипяток в чайник, вода переполняет прозрачную посудину, выплескивается на выцветшую клеенку. Анна Юрьевна тянется за тряпкой, задевает рукой чашку, чашка соскальзывает, разбивается. Анна Юрьевна под громкий вздох дочери идет за веником с совком и вспоминает отцовское «Ничего страшного, с кем не бывает».
Семидесятые. Предновогодье. Ане шестнадцать, она живет в деревне с родителями, братом и сестрой. Они маленькие, не умеют читать и мечтают о конфетах и игрушках, а она — о Ленинграде, который в книжках почему-то называется Петербургом. Аня не думает, что когда-нибудь там окажется: в семье нет лишних денег. Каждый день за ужином она рассказывает отцу о Пушкине, который погиб на дуэли на Черной речке, — это там, в Петербурге. Аня восхищается Эрмитажем — это тоже там, в городе Петра и Ленина. Папа слушает Аню очень внимательно и смотрит на нее с любовью.
За несколько недель до Нового года Аня читает папе стихи о Петербурге из сборника, который взяла в школьной библиотеке. Стихи были, как сейчас понимает Анна Юрьевна, плохими, наивными, но та Аня жила предвкушением, она ждала несбыточного Петербурга-Ленинграда, как некоторые ждут весны.
— Аня, танцуй! Нет, не письмо — мы едем в Ленинград! — звонко говорит папа и рассказывает, как они будут добираться до города ее мечты из деревни. Сначала на машине соседа, потом на автобусе, а после — на поезде. Аня не верит: она никогда не ездила в поездах. Первое, о чем думает, — откидной столик: как положит на него тетрадь со стихами, уткнется в книгу и даже не поспит до приезда. Как же спать, если впереди он, Петербург? «Что за станция такая — Дибуны или Ямская?» А с платформы говорят: «Это город Ленинград»¹.
Брат, сестра и мама не едут — только Аня и папа. Поезд скорый, хороший, говорит папа. Билет стоит одиннадцать рублей, продолжает он, Аня не знает, много это или мало, но если брат, сестра и мама не едут, то, кажется, для их семьи — дороговато. Аня не думает о деньгах, она кружит по комнате в белом платье и думает о мечте — это то, что за деньги не купишь. Да и зачем думать о деньгах, нужно думать о душе, — знает Аня. Только смелым покоряются моря², бороться и искать, найти и не сдаваться³.
Ленинград очень понравился Ане: она водила папу по разным музеям и рассказывала, что вычитала в книгах. Он тратился на экскурсоводов — Аня завороженно вслушивалась в хорошо поставленную речь, она не знала, что можно так красиво говорить.
Они остановились у дальних родственников. Аня и папа привезли гостинцы — свои, домашние, из деревни: сыр, молоко, творог, яйца и закрутки. Аня нравилась дальним родственникам, они говорили, что она приятная, воспитанная и умная девочка. Папа гордился дочерью и не жалел, что продал мотоцикл, чтоб исполнить ее мечту.
— Спасибо, — говорит Арина примиряюще, наблюдая за матерью, застывшей над сахарницей. — Мне без сахара, не надо класть, мам.
— Конечно, извини. Задумалась. А что не так с этой «Принцессой Нури»?
Арина разглядывает пачку. Вчитывается.
— Производится этот чай в Ленинградской области в поселке имени Свердлова. Смешно: все такое советское! Область почему-то до сих пор Ленинградская, хотя город давно называется Питер, да и кто такой этот Свердлов? Запах советского похож на запах бедности — ты так не считаешь, мама?
Анна Юрьевна так не считала.
¹ Цитата из стихотворения С. Маршака «Вот какой рассеянный».
² Цитата из стихотворения В. Лебедева-Кумача «Песенка капитана».
³ Строка из стихотворения А. Теннисона «Улисс», известная русскоязыному читателю по роману В. Каверина «Два капитана».
² Цитата из стихотворения В. Лебедева-Кумача «Песенка капитана».
³ Строка из стихотворения А. Теннисона «Улисс», известная русскоязыному читателю по роману В. Каверина «Два капитана».
Редакторы: Таня Олефир, Ева Реген
Автор обложки: Николай Семенов
Ранее «Фальтер» публиковал рассказ Тани Климовой «В песке» — о том, можно ли жить как раньше, когда все стало другим.
Мы выпускаем тексты о важном. Подписывайтесь на телеграм-канал, чтобы не пропустить.
Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤