Тем, кем я был
Я давно перестал
Быть
Поэтическая подборка Дениса Сорокотягина «Мемориал „Лесное кладбище“» — по словам самого автора, отголоски прожитого в городе Советске. В этих стихах дерево говорит с могильным камнем, а память — с нами.
Денис — актер, режиссер, художественный руководитель «DAS-театра». Пишет пособия для детских музыкальных школ, сочиняет и исполняет песни. Автор книг «Во всем виноват Бэнкси», «Синдром Шишигина», «Изменение формы», «Школа свободы и бесстрашия».
Я давно перестал
Быть
Поэтическая подборка Дениса Сорокотягина «Мемориал „Лесное кладбище“» — по словам самого автора, отголоски прожитого в городе Советске. В этих стихах дерево говорит с могильным камнем, а память — с нами.
Денис — актер, режиссер, художественный руководитель «DAS-театра». Пишет пособия для детских музыкальных школ, сочиняет и исполняет песни. Автор книг «Во всем виноват Бэнкси», «Синдром Шишигина», «Изменение формы», «Школа свободы и бесстрашия».
— Эта поэтическая подборка написана на полях моих репетиций в городе Советске. В местном театре я ставил спектакль «Сын полка» (по повести Валентина Катаева — со включением стихотворений Анны Ахматовой, Льва Друскина, Ольги Берггольц).
Приехав в город, я искал место, которое бы мне рассказало об этой земле больше, чем могут рассказать таблички, праздничные транспаранты, бесконечные призывы «помнить». Я шел по городу больше часа и прибыл на «Лесное кладбище» — мемориал, участок лесного массива, где кроме меня и душ (русских, немецких — многоголосица жертв) не было никого. Я был наедине с хором памяти и попытался записать отголоски прожитых там чувств.
Мемориал «Лесное кладбище»
*
Мне немягко
Мне нежестко
Мне никак
Тем, кем я был
Я давно перестал
Быть
*
Когда все были под снегом
Тогда наше одиночество наше молчание были
Оправданы
Сейчас
Когда снег давно сошел
Но не так давно, как сошли нас
Мы вновь должны что-то сказать
Если не мы, кто скажет
Есть один переводчик — старая собака,
которая временами делает круг по нам
В поисках желудей
Она знает язык, но не может перевести
с живого на человеческий
Она лает в землю
и воет в небо
И это при таких затратах
Люди считают общим местом
Среднестатистический лай
Общеупотребительный вой
Собака перевела с мертвого на живой блестяще
Но только мы знаем,
насколько это хорошо
Только мы знаем
*
Гранитный кирпичик с крестом
Подо мной
Треснул по кривой
Как будто кто-то разломал
горбушку каменного хлеба
Треснул от неизменяемого времени
*
Разговор замшелого дерева и могильного камня:
Камень: Она опять надрывается?
Дерево: Да.
Камень: Что это за птица?
Дерево: Так надрываются многие, не знаю.
Камень: Так посмотри. Я не вижу. Ты — выше.
Дерево: Не хочу
Камень: Почему?
Дерево: Я давно не поднимаю глаз, тем более в небо, ты это знаешь, но каждый раз
делаешь вид,
что забыл и просишь меня вновь посмотреть в небо
Jesus lebt! (Иисус жив!)
(Поет птица)
Jesus lebt!
Камень: Я просто хочу узнать, что это за птица.
Это одна птица или каждый день они меняются как караул. Вот и всё.
Дерево: Ты этого никогда не узнаешь.
Сегодня и всегда я смотрю вглубь. Ты чувствуешь мои корни? Как они дрожат сегодня. Как
ресницы всех, кого засыпали землей.
Камень: Да. За это время у меня тоже появились корни. Тогда давай сегодня будем
молчать.
(Нет ответа)
Долгое молчание камня и дерева
Долгое молчание для птицы
Мне немягко
Мне нежестко
Мне никак
Тем, кем я был
Я давно перестал
Быть
*
Когда все были под снегом
Тогда наше одиночество наше молчание были
Оправданы
Сейчас
Когда снег давно сошел
Но не так давно, как сошли нас
Мы вновь должны что-то сказать
Если не мы, кто скажет
Есть один переводчик — старая собака,
которая временами делает круг по нам
В поисках желудей
Она знает язык, но не может перевести
с живого на человеческий
Она лает в землю
и воет в небо
И это при таких затратах
Люди считают общим местом
Среднестатистический лай
Общеупотребительный вой
Собака перевела с мертвого на живой блестяще
Но только мы знаем,
насколько это хорошо
Только мы знаем
*
Гранитный кирпичик с крестом
Подо мной
Треснул по кривой
Как будто кто-то разломал
горбушку каменного хлеба
Треснул от неизменяемого времени
*
Разговор замшелого дерева и могильного камня:
Камень: Она опять надрывается?
Дерево: Да.
Камень: Что это за птица?
Дерево: Так надрываются многие, не знаю.
Камень: Так посмотри. Я не вижу. Ты — выше.
Дерево: Не хочу
Камень: Почему?
Дерево: Я давно не поднимаю глаз, тем более в небо, ты это знаешь, но каждый раз
делаешь вид,
что забыл и просишь меня вновь посмотреть в небо
Jesus lebt! (Иисус жив!)
(Поет птица)
Jesus lebt!
Камень: Я просто хочу узнать, что это за птица.
Это одна птица или каждый день они меняются как караул. Вот и всё.
Дерево: Ты этого никогда не узнаешь.
Сегодня и всегда я смотрю вглубь. Ты чувствуешь мои корни? Как они дрожат сегодня. Как
ресницы всех, кого засыпали землей.
Камень: Да. За это время у меня тоже появились корни. Тогда давай сегодня будем
молчать.
(Нет ответа)
Долгое молчание камня и дерева
Долгое молчание для птицы
Автор обложки: Николай Семенов
Ранее «Фальтер» публиковал другие тексты Дениса Сорокотягина: стихи, посвященные потере привычных опор, и трагикомический рассказ «Кровавый след белого как снег», в котором нашлось место и поэзии, и прозе жизни.
Мы выпускаем тексты о важном. Подписывайтесь на телеграм-канал, чтобы не пропустить.
Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤