Мы не можем забыть образ тургеневской девушки уже полтора века. Его обсуждали публицисты, переосмысляли писатели. В разные времена кто-то видел в таких барышнях прекрасный идеал, кто-то — революционерок, а кто-то — простых советских женщин. Этот тип можно встретить в современной литературе, в кино и даже на подиумах. И конечно, без TikTok тоже не обошлось.
«Фальтер» публикует расшифровку лекции литературного обозревателя, автора блога «Да сколько можно» Елены Васильевой, которую она прочитала в Центральной библиотеке имени М. Ю. Лермонтова. Елена рассказывает, кто же это такая — тургеневская девушка. И почему сам Тургенев тут во многом не при чем.
«Фальтер» публикует расшифровку лекции литературного обозревателя, автора блога «Да сколько можно» Елены Васильевой, которую она прочитала в Центральной библиотеке имени М. Ю. Лермонтова. Елена рассказывает, кто же это такая — тургеневская девушка. И почему сам Тургенев тут во многом не при чем.
Елена Васильева
Литературный обозреватель
XIX век. Тургеневская девушка — идеал
— Я начала заниматься тургеневскими девушками практически случайно. Тогда — в 2014–2015 годы — я много читала Wonderzine, а еще искала новую для себя тему в контексте творчества Тургенева, которым занималась несколько лет. В общем, наложила образ вандервумен на классическую русскую литературу.
Каковы предтечи тургеневских девушек? Во-первых, жоржсандовская героиня. Об этом писал литературовед Лев Пумпянский, это замечали современники, хорошо помнящие ее романы. И еще одна предтеча — Татьяна Ларина. В 1880 году Достоевский в своей «Пушкинской речи» сказал о Татьяне: «Это тип положительной красоты, это апофеоз русской женщины. <...> Можно даже сказать, что такой красоты положительный тип не повторялся в нашей художественной литературе, кроме разве что образа Лизы в „Дворянском гнезде“».
Роман Тургенева «Рудин» вышел в 1855 году, «Дворянское гнездо» — в 1858-м. И в этих текстах немало внимания уделялось героиням: Наталье Ласунской, пострадавшей от нерешительности Рудина, и Лизе Калитиной, ушедшей в монастырь после того, как выяснилось, что умершая супруга ее возлюбленного Федора Лаврецкого нашлась живой.
Я наивно думала, что в какой-нибудь книге XIX века обязательно найду определение тургеневской девушки. И пойму, кто первым употребил это словосочетание. Но — сюрприз-сюрприз — такого источника обнаружить не удалось. Я предполагаю, что тургеневских девушек устно обсуждали в салонах, и в итоге это понятие в литературе возникло будто из воздуха. Более того, тургеневские девушки — термин, не свойственный XIX веку. Тогда по большей части их называли тургеневскими женщинами или тургеневскими героинями.
В 1864 году — то есть меньше чем через десять лет после публикации «Рудина» и «Дворянского гнезда» — тургеневские девушки упоминаются в повести Владислава Маркова, опубликованной в «Отечественных записках»:
«Разбери-ка эту образованную женщину, что она такое. Ходячие фразы, искусственная точка зрения, раз и навсегда узаконенная. Движение по скучной и узкой дорожке всякой подражательности и выдуманности. И ни у одной никакой теплоты настроения, ни таланта, ни оригинальности даже. <...> Теперь, брат, тургеневская женщина призрак, а остальные характеры образованных женщин еще неудовлетворительнее».
Получается, уже в шестидесятые годы XIX века в публицистике возникают тексты, в которых тургеневская женщина — это что-то устоявшееся, типическое. Сложно представить себе подобное в современной литературе. При этом тургеневских героинь почти сразу начали хоронить: якобы нет таких натур, они остались в прошлом. Тургеневская женщина была прекрасным идеалом, а нынешняя женщина — видите ли, уже не очень.
Каковы предтечи тургеневских девушек? Во-первых, жоржсандовская героиня. Об этом писал литературовед Лев Пумпянский, это замечали современники, хорошо помнящие ее романы. И еще одна предтеча — Татьяна Ларина. В 1880 году Достоевский в своей «Пушкинской речи» сказал о Татьяне: «Это тип положительной красоты, это апофеоз русской женщины. <...> Можно даже сказать, что такой красоты положительный тип не повторялся в нашей художественной литературе, кроме разве что образа Лизы в „Дворянском гнезде“».
Роман Тургенева «Рудин» вышел в 1855 году, «Дворянское гнездо» — в 1858-м. И в этих текстах немало внимания уделялось героиням: Наталье Ласунской, пострадавшей от нерешительности Рудина, и Лизе Калитиной, ушедшей в монастырь после того, как выяснилось, что умершая супруга ее возлюбленного Федора Лаврецкого нашлась живой.
Я наивно думала, что в какой-нибудь книге XIX века обязательно найду определение тургеневской девушки. И пойму, кто первым употребил это словосочетание. Но — сюрприз-сюрприз — такого источника обнаружить не удалось. Я предполагаю, что тургеневских девушек устно обсуждали в салонах, и в итоге это понятие в литературе возникло будто из воздуха. Более того, тургеневские девушки — термин, не свойственный XIX веку. Тогда по большей части их называли тургеневскими женщинами или тургеневскими героинями.
В 1864 году — то есть меньше чем через десять лет после публикации «Рудина» и «Дворянского гнезда» — тургеневские девушки упоминаются в повести Владислава Маркова, опубликованной в «Отечественных записках»:
«Разбери-ка эту образованную женщину, что она такое. Ходячие фразы, искусственная точка зрения, раз и навсегда узаконенная. Движение по скучной и узкой дорожке всякой подражательности и выдуманности. И ни у одной никакой теплоты настроения, ни таланта, ни оригинальности даже. <...> Теперь, брат, тургеневская женщина призрак, а остальные характеры образованных женщин еще неудовлетворительнее».
Получается, уже в шестидесятые годы XIX века в публицистике возникают тексты, в которых тургеневская женщина — это что-то устоявшееся, типическое. Сложно представить себе подобное в современной литературе. При этом тургеневских героинь почти сразу начали хоронить: якобы нет таких натур, они остались в прошлом. Тургеневская женщина была прекрасным идеалом, а нынешняя женщина — видите ли, уже не очень.
Иллюстрация: Ксения Клементьева, «Ася»
Для публициста Дмитрия Писарева, который симпатизировал женскому вопросу, было важно подчеркнуть, что тургеневские девушки стоят на пути освобождения русской женщины. В статье 1861 года он писал: общество обвиняет женщин в том, что они кокетки и несерьзны, но общество само виновато в том, что это происходит. «Пустота» женщин «поддерживается складом всего общества» и «виноваты в ней одни мужчины как единственные деятельные члены этого общества».
Николай Невзоров — кандидат богословских наук — в 1883 году писал про Лизу Калитину, героиню (серьезно) без страха и упрека:
«Лиза, как и многие другие героини Тургенева, страдает самым узким себялюбием, доходящим до того, что для нее любовь — источник всего… С нею, с тою любовью она возится, как сумасшедшая, и от нее погибает, забывая, что здоровая, нормальная любовь женщины есть спокойное и тихое чувство…»
Невзоров упрекает Лизу Калитину, хотя, казалось бы, какая из героинь Тургенева может быть выпускнику богословской академии ближе и понятнее. Для контраста с этим высказыванием я приведу цитату из работы 1886 года. Автор — литературовед Огюст Миллер:
«Странно слышать… застарелые толки о неестественности, о деланости, хотя и весьма искусной деланости Елены, тогда как в последние годы, казалось бы, у всех у нас на глазах отправилось к тем же южным славянам столько других Елен — и уже без Инсаровых, отправилось туда потому, что им непременно хотелось большого подвига, а такого подвига они не находили дома. „Пускай меня турки изжарят, а я всё-таки хочу туда — ходить за ранеными“, — приходилось слышать от чуть лишь расцветших еще девочек, напоминавших всего более Асю».
Цитата интересна тем, что в ней две довольно непохожих друг на друга героини — готовая последовать в Болгарию за своим избранником Елена Инсарова из романа «Накануне» и совсем еще юная, но смелая в выражении своих чувств Ася из повести «Ася» — оказываются в одном контексте. Это тоже свидетельство существования какого-то типа.
Иллюстрация: Давид Боровский, «Дворянское гнездо»
Тургеневская девушка чаще всего описывалась при помощи шаблонов, стереотипов. У авторов не было объяснения, почему они выбирали именно те выражения, которые выбирали, но их слова кочевали из текста в текст: идеал, русская женщина, любовь. А в книгах самого Тургенева героини оставались главным образом способом изобразить самого героя:
«Ася осталась в моей памяти той самой девочкой, какою я знавал ее в лучшую пору моей жизни, какою я ее видел в последний раз, наклоненной на спинку низкого деревянного стула. <…> Я был тогда молод — и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне беспредельным. Разве не может повториться то, что было, думал я, и еще лучше, еще прекраснее?.. Я знавал других женщин, — но чувство, возбужденное во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. <...> И я сам — что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений?»
XX век. Тургеневская девушка в школьной программе
В XX веке тоже всё интересно. Для иллюстрации я взяла два примера публицистики из раннего и позднего периодов советской истории: один с положительной коннотацией, другой — с отрицательной.
В журнале «Зарево заводов», который выходил в Самаре, говорится: «Прежние тургеневские девушки стали уж бабушками, пошли с чехами и колчаковцами, а не с народом. Народ же в лице передового пролетариата сам вышел на сцену, сам творит». Это 1919 год.
А в книге «Приокские рудники» 1977 года совсем всё удивительно. Там якобы по свидетельству горожан рассказывается, что в момент освобождения Орла на месте памятника Тургеневу видели девушку в гимнастерке и с автоматом на груди: «С лицом суровым, но честным она поспешила за отрядом. Не в монастырь, не к ликам святых, а в зарево мирового пожара уходила новая Лиза, чтобы в огненном смерче защитить право на чистые и глубокие порывы». Тургенев бы наверняка очень удивился, что Лиза Калитина представилась людям такой. Если же попытаться натянуть эту цитату на исторический контекст, получается еще более любопытная картина. Годы войны всем известны. Памятник появился в 1968 году. Книга — почти на десятилетие позже. И в ней зафиксирована, по сути, городская легенда, которая совершенно не бьется с фактами, потому что в годы войны в Орле этого памятника еще не было. Но дело, конечно, не в фактах, а в рецепции образа.
В журнале «Зарево заводов», который выходил в Самаре, говорится: «Прежние тургеневские девушки стали уж бабушками, пошли с чехами и колчаковцами, а не с народом. Народ же в лице передового пролетариата сам вышел на сцену, сам творит». Это 1919 год.
А в книге «Приокские рудники» 1977 года совсем всё удивительно. Там якобы по свидетельству горожан рассказывается, что в момент освобождения Орла на месте памятника Тургеневу видели девушку в гимнастерке и с автоматом на груди: «С лицом суровым, но честным она поспешила за отрядом. Не в монастырь, не к ликам святых, а в зарево мирового пожара уходила новая Лиза, чтобы в огненном смерче защитить право на чистые и глубокие порывы». Тургенев бы наверняка очень удивился, что Лиза Калитина представилась людям такой. Если же попытаться натянуть эту цитату на исторический контекст, получается еще более любопытная картина. Годы войны всем известны. Памятник появился в 1968 году. Книга — почти на десятилетие позже. И в ней зафиксирована, по сути, городская легенда, которая совершенно не бьется с фактами, потому что в годы войны в Орле этого памятника еще не было. Но дело, конечно, не в фактах, а в рецепции образа.
Иллюстрация: Пётр Боклевский, «Дворянское гнездо»
В 1977-м на высказывания о тургеневских девушках уже накладывает отпечаток советская школьная программа. Тургеневских героинь в ней представляли как деятельных девушек, которые борются со всем плохим. Их вписывали в пантеон революционных борцов, а затем превращали в трансляторов норм поведения. Методисты даже придумали градацию тургеневских девушек по степени революционности их настроений: Наталья Ласунская — еще только стремящаяся к общественной деятельности, Елена Стахова — уже нашедшая себе полезное дело, но на чужбине, и Марианна Синецкая — участница революционного движения. Произведения Тургенева стали школьным каноном, а все литературные образы, которые подвергаются канонизации, со временем шаблонизируются и мельчают, перестают иметь что-то общее с реальным текстом.
Эти героини стали ответственны, например, за презентацию того, как девушки одевались в XIX веке, хотя по текстам писателя заметно, что мода, в том числе женская, не особо его интересует. Но в 1967 году литератор Руфь Зернова писала:
«Есть девчонки, которых все зовут „девятнадцатый век“, или „тургеневская девушка“, и сейчас они бросаются в глаза, а лет десять-пятнадцать тому назад, когда носили длинные волосы и изображали скромность, никто бы их не заметил. Помню, когда я была совсем маленькая, к маме ходили аспирантки: их было несколько, но все сплошь на одно лицо, с косами на затылке, с открытыми лбами и опущенными глазами. Сейчас на нашем курсе почти все стригутся, носят челки, курят; одна только сохранила пучок…»
Группа «Центр» в восьмидесятые пела:
Тургеневские женщины читают газеты,
Звонят по телефону, ходят на работу,
Имеют образование, опускаются в метро,
Стоят в очереди, расщепляют атом ‹…›
Тургеневские женщины в утреннем тумане,
Тургеневские женщины рядом с нами.
Здесь понятие «тургеневские женщины» вообще становится близким «простым советским женщинам». В этом, конечно, есть особый шарм.
XXI век. Современная тургеневская девушка
С течением времени количество негативных контекстов, связанных с тургеневскими девушками, увеличивалось — во всяком случае, по моим подсчетам, в которых, конечно, может быть учтено далеко не всё.
Так, например, Павел Курсанов в рассказе «Другой» пишет: «Я не обиделся, но мстительно подумал, что по повадкам она похожа на тургеневскую девушку, год отработавшую на панели». Кажется, что тут автор опять определяет тургеневскую девушку по внешним признакам, по повадкам, по облику, а не по характеру.
А вот цитата из книги Андрея Шляхова, вышедшей в серии про доктора Данилова: «Тургеневские девушки — это ужас, летящий на крыльях ночи… Три „и“ — истеричка, идеалистка, интроверт».
Тургеневские девушки появляются не только в книгах, но и на телевидении, в кино и сериалах. В отличие от массовой печати, где можно наблюдать прежнее пренебрежение к этому образу, создатели отечественных сериалов подчеркивают его востребованность.
Журналист Андрей Бабицкий пишет:
«Постепенно на нашем ТВ стал возрождаться уже подзабытый жанр отечественного телевизионного сериала, и возникла необходимость в новых типажах... Как известно, основную часть зрительского сериального контингента составляют женщины, и им неинтересно смотреть на „женщин-вамп“. Поэтому режиссерам и продюсерам пришлось поднапрячься и отправиться по театрам и театральным училищам в поисках уже почти забытого типажа „тургеневской девушки“».
Тургеневские девушки обосновались в моде и в современном искусстве — и тут их внешний вид оказался основным фактором. Так, в Москве до 2016 года работало ателье Villa Turgenev Atelier Moscow дизайнера Дарьи Мациевской.
Так, например, Павел Курсанов в рассказе «Другой» пишет: «Я не обиделся, но мстительно подумал, что по повадкам она похожа на тургеневскую девушку, год отработавшую на панели». Кажется, что тут автор опять определяет тургеневскую девушку по внешним признакам, по повадкам, по облику, а не по характеру.
А вот цитата из книги Андрея Шляхова, вышедшей в серии про доктора Данилова: «Тургеневские девушки — это ужас, летящий на крыльях ночи… Три „и“ — истеричка, идеалистка, интроверт».
Тургеневские девушки появляются не только в книгах, но и на телевидении, в кино и сериалах. В отличие от массовой печати, где можно наблюдать прежнее пренебрежение к этому образу, создатели отечественных сериалов подчеркивают его востребованность.
Журналист Андрей Бабицкий пишет:
«Постепенно на нашем ТВ стал возрождаться уже подзабытый жанр отечественного телевизионного сериала, и возникла необходимость в новых типажах... Как известно, основную часть зрительского сериального контингента составляют женщины, и им неинтересно смотреть на „женщин-вамп“. Поэтому режиссерам и продюсерам пришлось поднапрячься и отправиться по театрам и театральным училищам в поисках уже почти забытого типажа „тургеневской девушки“».
Тургеневские девушки обосновались в моде и в современном искусстве — и тут их внешний вид оказался основным фактором. Так, в Москве до 2016 года работало ателье Villa Turgenev Atelier Moscow дизайнера Дарьи Мациевской.
Фото: Villa Turgenev Atelier Moscow
«Новые „тургеневские“ барышни носят скромные платья с пышными рукавами-фонариками, завязывают банты на талии и совмещают ультракотороткие комбинезоны baby-style с вязаными жакетами», — отмечали появление на подиуме новой марки блогеры Российской недели моды.
«В своих коллекциях дизайнер обращается к „новой женственности“ — тургеневским барышням в мегаполисах XXI века по-прежнему присущи романтичность, естественность и легкость», — говорилось на сайте студии.
А бельгийский фотограф Филипп Эрбе, снимавший в 2010-е серию фото про девушек, напоминавших ему героинь Тургенева, отмечал в интервью, что тургеневские — это девушки с тонкими манерами и твердыми моральными принципами, скромные, романтичные, женственные, «хотя и без макияжа». Не вульгарные, не сексуальные, одетые в винтажную одежду, увлекающиеся литературой, классической музыкой, играющие на музыкальных инструментах, говорящие на нескольких языках (часто на французском и итальянском), танцующие вальс.
«В своих коллекциях дизайнер обращается к „новой женственности“ — тургеневским барышням в мегаполисах XXI века по-прежнему присущи романтичность, естественность и легкость», — говорилось на сайте студии.
А бельгийский фотограф Филипп Эрбе, снимавший в 2010-е серию фото про девушек, напоминавших ему героинь Тургенева, отмечал в интервью, что тургеневские — это девушки с тонкими манерами и твердыми моральными принципами, скромные, романтичные, женственные, «хотя и без макияжа». Не вульгарные, не сексуальные, одетые в винтажную одежду, увлекающиеся литературой, классической музыкой, играющие на музыкальных инструментах, говорящие на нескольких языках (часто на французском и итальянском), танцующие вальс.
Фото: Филипп Эрбе
В книгах 2021 и 2022 года — «Тоске по окраинам» Анастасии Сопиковой и «Ибупрофене» Булата Ханова — я тоже нашла два интересных примера того, как теперь бытует тургеневский текст. Примечательно, что авторы — из поколения 30-летних, то есть это интерпретации молодых писателей. Оба делают отсылку к повести «Ася».
В «Тоске по окраинам» есть рассказ «Друг Джонатан», где герой — собственно, Джонатан — рассказывает про свою влюбленность в девочку Асю. Она сначала кажется похожей на тургеневскую Асю, такая же взбалмошная. Но в процессе чтения мы понимаем, что эта Ася отнюдь не так идеальна, как Ася Тургенева. Мы видим ее глазами юноши, который в нее влюблен и которого она обижает. Но можно заметить несколько пересечений. Например, там копируется формат повести-воспоминания, когда герой выходит к аудитории и говорит: я вам сейчас расскажу, что со мной случилось много лет назад.
В рассказе «Женечка» Ханов местами цитирует Тургенева. Прием не новый, но чувства вызывает поразительные: у тебя полное ощущение, что ты читаешь классику, только там XXI век и COVID-19. Женечка — это главная героиня, в которую влюбляется рассказчик, но они не могут быть вместе из-за коронавируса. Здесь тургеневские девушки противопоставляются глобализации и капиталистической власти, что тоже довольно неожиданно, если вспомнить, какой образ лежал в основе.
И еще один пример. Книгу я не читала, но это бриллиант в моей коллекции. Называется она «Тургеневская барышня бальзаковского возраста». Это любовный роман, написанный некой Юлией Елениной (или нейросетью). Аннотация прекрасна:
«Умники утверждают, что в современном мире любви нет, но я им не верю. Сами посудите, во что еще верить одинокой учительнице русского языка и литературы, живущей в коммуналке и пишущей стихи? Так себе картинка, правда? Кстати, зовут меня Лолита Набокова. Только не смейтесь, хотя за свои 29 лет я готова к подобной реакции. А вот к чему я не готова, так это к тому, что привычный ход моей жизни нарушится, когда моя коллега сломает ногу».
Выводы: собирательный образ тургеневской девушки
Этот образ напоминает мне Мэри Сью — архетип персонажа, наделенного нереалистичными качествами и решающего все проблемы. Некоторые коллеги возражали, так как в Мэри Сью авторы часто выписывают себя, но мне есть что ответить. Это ответы и в шутку, и всерьез.
Среди читателей Тургенева встречается мнение, что он выписывал в девушках себя. Например, французский писатель и критик Поль Бурже пишет, что появление таких героинь — в природе русской женщины, в характере самого Тургенева. Еще Бурже говорит, что Тургенев в создании героинь обнаруживает склад своего ума. А другой француз, писатель Альфонс Доде, замечает, что Тургенев — «женственная натура», и отсылает нас к женщине, описанной в его романах.
Можно сколько угодно шутить и гадать, кто же стал предтечей тургеневских девушек, существовали ли они на самом деле и бытовали ли как литературный тип. Но совершенно точно они сидят у нас на подкорке. То, что сейчас говорят про тургеневских девушек — в чинной ли компании или на бранном застолье, — определяется не столько текстами Тургенева, сколько полутора веками бытования этого понятия в культуре.
Тургеневская девушка — самоотверженная героиня? Да, безусловно. Она готова пойти ради любви на всё? Без сомнения. Благородна? Честна? В нее невозможно не влюбиться? О да. Она винтажно одета? В целом, тоже верно. Может ли она быть синим чулком? Конечно. Можно ли не желать с ней познакомиться? Вы взрослый человек и сами решаете, кто должен составлять ваш круг общения.
Вы взрослый человек и сами решаете, кто для вас тургеневская девушка — если вкратце.
А еще можно перечитать Тургенева, закидать меня помидорами и возопить, как же я не права.
Среди читателей Тургенева встречается мнение, что он выписывал в девушках себя. Например, французский писатель и критик Поль Бурже пишет, что появление таких героинь — в природе русской женщины, в характере самого Тургенева. Еще Бурже говорит, что Тургенев в создании героинь обнаруживает склад своего ума. А другой француз, писатель Альфонс Доде, замечает, что Тургенев — «женственная натура», и отсылает нас к женщине, описанной в его романах.
Можно сколько угодно шутить и гадать, кто же стал предтечей тургеневских девушек, существовали ли они на самом деле и бытовали ли как литературный тип. Но совершенно точно они сидят у нас на подкорке. То, что сейчас говорят про тургеневских девушек — в чинной ли компании или на бранном застолье, — определяется не столько текстами Тургенева, сколько полутора веками бытования этого понятия в культуре.
Тургеневская девушка — самоотверженная героиня? Да, безусловно. Она готова пойти ради любви на всё? Без сомнения. Благородна? Честна? В нее невозможно не влюбиться? О да. Она винтажно одета? В целом, тоже верно. Может ли она быть синим чулком? Конечно. Можно ли не желать с ней познакомиться? Вы взрослый человек и сами решаете, кто должен составлять ваш круг общения.
Вы взрослый человек и сами решаете, кто для вас тургеневская девушка — если вкратце.
А еще можно перечитать Тургенева, закидать меня помидорами и возопить, как же я не права.
«Фальтер» публикует тексты о важном, литературе и свободе. Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить.
Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤
Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤