Игорь Шумов. «Аутсайд»

Разочарованная осень плыла сквозь уныние людей. Среди них была и Ева, юная студентка. На лице чернел металл. Рукава черного жакета прикрывали следы от нанесенных себе увечий.

Тротуар вякал под ногами. Институт остался позади. Вместе с его фасадом исчезли и знания, приобретенные на семинаре. Чем дальше она была, тем счастливее. Грубый ветер заставил ее прикрыть лицо ладонью.

Это особенный вечер.

Она зашла в продуктовый. У кассы в ее корзине уже лежал торт, две бутылки полусладкого, помидорки и отечественный сыр. Сотрудница магазина с усмешкой спросила:

— Не тяжело одной-то?

— Я не одна, — спокойно ответила Ева.

Терлась об уши дрожь водосточных труб.

Ева попыталась закурить, но дождь хранил ее здоровье.

Хрустнула шея. Казалось бы, она болела всю жизнь, но будь так, то называлось бы это не «боль», а «характер», между четвертым и пятым позвонком. Нет, болезнь пришла без спроса и уйти без боя не собиралась. Ева глядела вниз и не видела ничего хорошего. Через несколько минут она вышла к подъезду своей подруги. Дорогу к нему затопило.

В воде цвела весна. Листья падали с деревьев «здесь», чтобы вновь оказаться на ветках в отражении. Вместо солнца там был фонарь, что по сути то же самое — круглое и светится. Пахло не то кровью, не то железом.

Ева чувствовала себя рыхлой. Каких усилий стоит быть человеком.

Из грани лужи, где бордюр переходил в водосток, появился мутный силуэт. Девушка прищурилась и увидела в воде плоскую морду. Это существо походило на кота; с нахальными глазами и пышным хвостом, с грацией и самомнением. Мех на нем пушился, но — удивительно — кот выглядел сухим.

Ева обернулась в сторону, где ожидала увидеть зверя, но его там не было. А отражение осталось, правда, ненадолго. Через несколько секунд оно растворилось вместе с кругами на воде.

Внутри подъезда не успели высохнуть мокрые следы. Пахло вычурным парфюмом. На такой запашок оборачиваются с недовольством, ведь он без спроса лезет.

***

— Ты красотка, дай поухаживаю.

— Я справлюсь, — противилась Ева.

Ее подруга Луиза обладала безгрешным лицом. Смотря на нее, люди либо терялись, либо кривили рты. Она разобрала пакет, взяла помидорку и кинула ее себе в рот.

— Голодная, целый день не ела.

Их дружба сложилась еще на первых курсах, когда Еву направили в психоневрологический диспансер. Луиза навещала ее и, в отличие от семьи или однокурсников, она приходила не из-за обязанности. Ей была знакома эта околотюремная структура и одиночество в ней.

Луиза ничего не просила взамен.

Их отношения со временем крепли. Говорили много, о разном, часто пускаясь в откровения. Пустословию не было места.

Трагедии они переживали сообща, никогда по отдельности. Каждая училась на ошибках другой, делала выводы, печальные, но в то же время воодушевляющие. Ева не могла представить жизнь без своей подруги, единственной постоянной.

Сегодня она хотела услышать то же самое в ответ. Недосказанность причиняла слишком много боли. Никуда не делся страх быть отвергнутой, однако риск не выдерживал скрежета когтей на душе. Она хотела счастья. Хотела знать — кто она в этих прекрасных глазах.

Прямо сейчас.

Ева была далеко не дура и понимала, к каким грубым последствиям может привести признание, а потому прощупывала свою подругу. Словами или касанием нежных пальцев, якобы случайно.

Она скрывала волнение за смехом. И вот Ева решилась.

— На кухне посидим? — спросила Луиза. — Или в гостиной? У меня там срач, правда.

— Да чего я не видела? — засмеялась Ева.

А не видела она того, что ее подруга давно планировала. В центре гостиной лежал раскрытый чемодан. Рядом с ним — горы мятой одежды. Еще один такой же чемодан стоял в прихожей. Из дыма обыденности прорезались картонные коробки, исписанные словом «Хрупкое». Стены опустели, на полках остались только следы вещей. Мебель окутали пупырчатой пленкой.

Тогда к ней пришло понимание. У девушки кольнуло в сердце. Ева обошла квартиру и увидела, что вопрос о переезде — давно решенный.

— Почему ты мне не сказала, что переезжаешь?

— В смысле? Ева, я тебе давно говорила. Тянуть больше нельзя. Я жить хочу!

— Одна?

— Так я не одна, — Луиза разлила вино по стаканам. — Мне там на месте помогут, не боись.

Ева представляла этот вечер совсем иным. Раны на теле щипали и смеялись.

— Ты чего приуныла? Мы всё равно останемся друзьями. Не веришь мне?

— Верю, — печально ответила Ева.

***

Прошел год с отъезда Луизы.

Ева не могла простить себе робость, охватившую ее в тот день. Она пыталась поверить в то, что ничего бы не изменилось, признайся она тогда. Как-никак подруга шла к этому выбору давно, с чего бы ей взять и передумать? И те слова, что раньше воспринимались несущественными, могли предотвратить последовавший за отъездом Луизы шок. Да, стоило только напрячься, и прошлые деньки — как на ладони, с ожогами в форме слов: я уеду, я обязательно уеду.

Она выиграла грант, получила стипендию. Сняла жилье в хорошем районе, быстро влилась в местное научное сообщество. Подруга не забывала присылать свои публикации Еве, правда, запамятовала, что та языка-то почти не знала.

Поначалу они созванивались каждый день. Ради этих созвонов Ева прогуливала пары и работу, прячась в тишине своей комнаты, и представляла, как человек по другую сторону экрана сидит рядом с ней и дышит.

— Я скучаю по тебе, — каждый раз говорила Ева.

И это было правдой.

— Ну ты чего? Мы обязательно увидимся.

А вот это было неправдой. На родину Луиза возвращаться не собиралась. Новая жизнь ее целиком устраивала, и с каждым днем связь обрывалась, открывая новые возможности быть счастливой.

Звонки становились редкостью. Луиза объясняла это занятостью или встречами с друзьями.

— Ходила на свидание… — рассказывала Луиза про ухаживания другой культуры.

Ева выключила камеру, чтобы та не видела ее слез.

Луиза сделала свой выбор.

***

Прошел еще один идентичный год.

Ливень не оставлял сухим никого. Потоки воды собирали листву с деревьев и тащили ее вдоль бордюров. Тучи стали обязательным признаком ночи вместе с успокаивающим шумом дождя и голых ветвей.

К четырем утра в ухоженном баре не было ни одного трезвого лица. Вместе с коллегами Ева заливала в себя пиво и считала капли на стекле. Она терла шею, надеясь, что это немного подуспокоит.

Алкоголь помогал ей отвлечься. В попытках найти ту самую легко находились изъяны, стоило Еве только проявить неподдельное любопытство. Конечно, ведь никто из них не был Луизой.

— Ева, ты о чем задумалась? — спросила коллега по правую руку. — О любви?

— Не совсем.

Из социальных сетей Ева узнала, что Луиза переехала вновь, в этот раз — на другой континент. И сейчас было самое время, чтобы позвонить ей — ранний вечер в стране безграничных возможностей.

Выпила Ева многовато, язык не подчинялся. Тогда она попробовала написать письмо, но и это не вышло. Сделав пять ошибок в слове «привет», она убрала телефон обратно в пальто.

Всё было бы куда проще, если бы в тот день, два года назад, она получила обыкновенный отказ.

Вот он, подарок на прощание — неизвестность.

— Ева, ты куда? Уходишь уже? — удивился коллега.

— К реке.

— Пф, ты что, топиться собралась? — коллеги засмеялись.

— Ага, бегу и падаю.

— Ох, я бы на это посмотрел!

Двое самых неказистых пошли за Евой.

Медленно всходило солнце. Розовый свет красил стены домов — знак того, что скоро дождь закончится. Напоследок небо прогремело, пара вспышек напугала молодых.

Трудяги ползли на свои рабочие места, покрывая головы зонтами и капюшонами. Тех, у кого остались деньги с вечеринок, везло домой желто-белое такси. Тех, у кого их не было, ждала тяжелая дорога.

— Здесь? — спросили парни.

Ева уставилась в продавленный временем асфальт. Там дребезжала холодная вода.

— Здесь, — ответила Ева.

Они спустились по бетонной лестнице к реке. Парни смеялись — им было трудно поверить, что такая красивая и умная женщина способна на чужих глазах уйти под воду.

Тонкий слой грязи, будто покрывало, разрывали волны. Ева увидела, как легко листья идут ко дну.

Ее отражение в воде утвердительно кивнуло. Рядом с ним из капель дождя сформировался знакомый зверь — кот с бесстыжими глазами. Он встал перед ней и протянул лапу девушке. Через несколько секунд она подала ему руку.

Открыв глаза, Ева не увидела никакой осени. Сквозь йогуртовые облака светило солнце. Было тихо. Она сидела на берегу реки, мокрая и без сил. Легкий ветер знакомился с девушкой, делился прибрежной прохладой. Ева повернула голову и увидела того самого кота.

Зверь принял человеческую ласку.

Теплело. Будто она вновь рядом с Луизой.

Когда у Евы затекли ноги, она выпрямилась и с удивлением заметила, что может поднять голову. Прошла болезнь! Стало непривычно хорошо и свободно. Девушка впервые смотрела на небо с гордо поднятой головой и видела лица своих бывших коллег.

Она сделала свой выбор.

Теперь всё будет наоборот.

В конце передаем слово редактору текста Еве Реген (по иронии судьбы — тезке героини):

— Ответ на вопросы, поднятые в этом рассказе — простой и уклончивый одновременно. Тот случай, когда важнее сам факт метафоры, чем то, что за ней сокрыто. Героиня доходит до грани — и переходит ее. Ей открывается другая сторона жизни. Коллеги, боль в шее и, вероятно, многие проблемы — остались «здесь». Она ушла куда-то «туда». Если угодно, это своеобразное путешествие Алисы в Зазеркалье — только в данном случае она успела заработать склонность к селфхарму и встать на учет в ПНД. И ее путешествие — обряд инициации, который был ей так нужен.


Автор обложки: Ира Копланова


«Фальтер» публикует тексты о важном, литературе и свободе. Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить.

Хотите поддержать редакцию? Прямо сейчас вы можете поучаствовать в сборе средств. Спасибо 🖤