В поэзии Анатолия Ухандеева мир предельно кинематографичен. Начинается фильм — и снег на экране обретает запах, выходит за пределы кадра, становится живым и первостепенным героем лирического повествования.
Но в каждом из символов, будь то птица, небо, «червивое стадами самолетов», или сугроб, имеющий десны, можно разглядеть человека, чье романтическое противостояние миру заставляет требовать от реальности большего. И Анатолий Ухандеев призывает в этих требованиях не останавливаться, а забыть про страх.
Анатолий — писатель и поэт, литературный критик. Родился и живет в Набережных Челнах. Печатался в журналах «Новый мир», «Континент», «Луч» и других. Написал три книги стихов и одну повесть. Торгует книгами и рассказывает о них разными способами.
— Не вижу разницы между стихотворением и рукопожатием, сказал Пауль Целан в одном из писем, сказал Люк Дарденн в книге «За спинами наших картин», ссылаясь на слова Эммануэля Левинаса, которые я вам и передаю, говоря это своими словами.
Вот что такое занятие поэзией, говорю я дальше, это многократное повторение слов, своих и чужих, присвоенных, понятных и понимаемых, это череда приятных и неприятных разговоров, встреч, рукопожатий; слов, фигур речи, поговорок, ритмов, пауз.
Пишущий воздвигает забор из букв и сам становится забором между тем и этим, сказанным и не сказанным, созданным и невозможным, переносимым и сокрушительным. Читающий перелезает.
*
Саше Маркину
Кинематограф — это снег.
В одном кино такое было: Когда упал на снег узбек, Снежинки полотно пробили И сыпались на зрителей, Чтобы они увидели: Он не погиб, он сжал в руке Тюльпан кровавый, Пошёл, курящий, налегке Так, для забавы.
Виктория! Зря этот снег Припорошил меня и спрятал От взоров, ангелов, поэм, Ладошек девичьих овсянок.
Я в этом плавленом сырке Сугроба почему-то выжил. Вдруг ангелы на облаке Заплакали, а тот, что рыжий, Совсем на землю не смотрел, Работал божески лопатой, Снег загребал, а снег летел Для раненых и конопатых. И снегом пахло.
*
Скажешь «домой» и по улице, как забор, тянешься, пересекая тропинки. Город перелезает твои столбики и калитки, сваренные из рябин сварщиками-снегирями, запертые навсегда, как запирают память.